5 мая 2015 г.

Восточный экспресс: Воля земли (9)



Восточная сказка не могла длиться вечно, но конец все равно наступил внезапно и неприятно. В субботу после завтрака состоялось торжественное закрытие конференции. Дарью осыпали благодарностями за прекрасную работу, а Ставроса и Димитриадиса — за организацию, и все разошлись по номерам собирать вещи. Многие уехали еще до обеда, но «Восточный экспресс» до Константинополя отходил в четыре. Алхимик общался с Дарьей деловым тоном — теперь уже не только при третьих лицах, но и наедине, — и у нее было почти полное ощущение, что рядом просто мимолетный знакомый, словно не с ним она утром проснулась в одной постели. Когда они очутились в купе поезда, он сказал:

— Вчера я написал в «Логос», так что сегодня или завтра жди пополнения твоего счета.

— Спасибо, — пробормотала Дарья.

На душе становилось все тяжелее, в сердце вонзилась тупая игла. Конечно, он ничего не обещал ей, а она ни о чем не спросила и ни в чем не призналась. Зато он еще по дороге в Дамаск пообещал, что не будет ничего такого, чего она не захочет сама — и, в общем, сдержал слово… Внешне. А внутреннее ведь никак  не оговаривалось. Значит, ее чувства — ее проблема, не так ли?

Но неужели у него никаких чувств не было?! Она не могла поверить… но как спросить об этом? Или, быть может, лучше не спрашивать — чтобы не услышать того, чего не хочется? Ведь если бы было, о чем спрашивать, он бы сказал об этом сам, разве нет?..

Она мучилась такими мыслями, пытаясь читать сборник Гебреселассие, пока Ставрос изучал какие-то бумаги, писал свитки, что-то набирал на ноутбуке. Наконец, он закрыл ноут и взглянул на нее.

— Не пора ли нам поужинать?

— Пора, наверное, — она постаралась ответить бодро.

В вагоне-ресторане, когда им принесли вино и закуски, Севир поднял бокал и слегка улыбнулся:

— Что ж, выпьем за счастливое окончание нашего мероприятия! Надеюсь, ты осталась довольна?

— Да… очень!

— Я тоже очень доволен. И тем, как прошла конференция, и тем, что мне удалось решить химическую задачу. Но насчет последней мне все же хочется узнать и твое мнение.

Она чуть вздрогнула и сделала вид, что не поняла:

— Что ты имеешь в виду?

— Результаты воздействия катализатора, разумеется, — спокойно ответил он. — Надеюсь, мне удалось помочь тебе разобраться в твоих проблемах?

— Да, ты мне помог, — сказала она с болью в сердце. — Спасибо!

Это ли она хотела от него услышать! Но не глупо ли ожидать чего-то еще?

— Рад за тебя, — отозвался он. — В таком случае, выпьем за твое будущее!

Она нашла силы улыбнуться. За ужином они говорили мало. Дарья спросила Севира о его дальнейших планах, он ответил, что через три месяца у него кончается контракт с институтом, поэтому в ближайшее время надо завершить опыты и составить отчет о проведенных исследованиях, а работу собственно над комментариями к изданию алхимических текстов можно будет закончить по возвращении в Антиохию. Каждая его фраза, ровный и легкий тон, выражение лица — все говорило об одном: сказка окончена, карета превратилась в тыкву, и Золушке дальше предстоит жить своей жизнью, где присутствие принца с бездонными глазами, бархатным голосом и едкими шутками не предусматривалось. Он действительно хотел помочь ей решить кое-какие проблемы, не более того.

Когда они вернулись в купе, Дарья, обдумывая сказанное Ставросом и мучительно соображая, как же завести разговор, без которого расстаться с ним казалось ей теперь немыслимым, вдруг вспомнила слова Эванны: «Сказал, что я слишком беспроблемна и совершенна, чтобы его заинтересовать», — и тут ее осенило.

— Скажи, Севир, те женщины, с которыми ты встречался… ты помогал им, как мне?

— Те женщины? — приподнял бровь Алхимик.

— Ну, мне Эванна рассказывала, что… — Дарья покраснела и не закончила фразу.

— Госпожа О’Коннор разболтала по секрету всему свету, что у меня куча женщин? — он усмехнулся.

— А это не так?

— Не стану врать, что их было раз-два и обчелся. Как ты сама сказала, вокруг полно людей с разными проблемами.

«И я — всего лишь очередная, и только».

Боль в сердце становилась все нестерпимей.

«Ты ведь с самого начала знала, на что шла. Ты хотела вкусить — и получила то, чего хотела. Какие теперь претензии?»

— Да, неплохой способ для одинокого мужчины поддерживать личную жизнь, избегая ненужной ответственности, — пробормотала она.

— Не думал, что ты будешь рассуждать, как глупая примитивная бабенка, — процедил Ставрос. — Я ведь ясно сказал: не будет ничего, чего ты сама не захочешь. Или у тебя девичья память как следствие почти девственного брака?

Дарья содрогнулась от его гневного тона и от последней фразы. Кажется, следовало оскорбиться, но ей было слишком больно. К тому же она сама первая оскорбила Севира. Но… что же он за человек, в самом деле?! Колодец, бездонный колодец, из которого не зачерпнуть воды — не хватает никакой веревки, чтобы опустить ведро на нужную глубину…

— Извини, — тихо сказала она. — Я ляпнула, не подумав. Просто…

— Просто ты, изголодавшаяся по мужской ласке девчонка, с пуританским прошлым и дубиной вместо мужа, не можешь себе представить, что не всякая женщина, даже с большими психологическим проблемами, соблазнится не первой молодости чучелом со скверным характером и ляжет с ним в постель после первого же танца.

Слезы брызнули у нее из глаз.

— Почему вы оскорбляете меня?! — она внезапно перешла на «вы». — Если, по-вашему, я такая идиотка, то… — она вскочила и бросилась к двери, но длинные пальцы сомкнулись вокруг ее запястья.

— Сядьте, госпожа Феотоки, — холодным, не допускающим возражений тоном произнес Алхимик. — Полагаю, мы не договорили.

Дарья села и почувствовала себя опустошенной.

— О чем нам еще говорить? — сказала она бесцветным голосом. — Я, наверное, и правда не поняла вас… но и вы меня не поняли. Вы помогли мне, да, но помогли только осознать проблемы, а вовсе не решить. Конечно, может, ваша помощь только в том и состоит, чтобы раскрыть глаза на проблемы, а решать их человек должен сам… Это логично и, наверное, правильно. Теперь я понимаю, что не создана для жизни в стиле «церковь-дети-кухня», что мне нужно умственное развитие, научная работа, общение с образованными людьми моего уровня и выше. Теперь я знаю, что муж у меня неумеха, и чтобы удовлетворить мои сексуальные потребности, мне нужно совсем другое. Только вот чтó мне теперь — купить мужу «Камасутру», чтоб он узнал, как меня ублажить? Или, может, завести любовника? Или развестись и поискать себе более подходящего супруга? Ведь благодаря вам я узнала, что могу быть очень привлекательной женщиной, неплохой собеседницей и вообще, что называется, блеснуть в высшем обществе и не ударить в грязь лицом даже перед таким мужчиной, как великий ритор Киннам. Может, и мне посчастливится найти такого? Ах да, маленькая проблема: у меня ведь еще двое детей! И о них, представьте себе, надо заботиться, вместо того чтобы путешествовать, ходить по балам и развлекаться с мужчинами! А впрочем, мой муж — далеко не чучело, любит меня и у него весьма сносный характер, за что ему многое можно простить… тем более что ему незачем знать о моем приключении с вами, не так ли? Мне просто остается вернуться к семье и попытаться соединить новые горизонты… с прежним кораблем, постепенно обновляя его оснастку — ничего невозможного в этом нет, правда же? Все эти выводы я сделала благодаря вам — спасибо! Правда, вы не учли того, что в процессе оказания психологической помощи можете создать для человека другие проблемы, которых у него не было раньше… Но, видно, это издержки производства. Или просто ошибка, каких в вашей практике, надо думать, было мало, иначе вы не вели бы себя так самоуверенно. Наверное, в длинном ряду ваших пациенток я буду неудачным случаем… с осложнениями. Ну, ничего страшного, бывает: не рассчитали дозу опиата и, вместо того чтобы исцелить больного, сделали наркоманом. Не смертельно: от нескольких раз непреодолимая зависимость не образуется — поломает, поломает, и пройдет. Главное — не вмешиваться. Поболит и переболит…

Она закрыла глаза и откинулась к стене, не в силах больше говорить. Слезы потекли безудержным потоком. Она давилась рыданиями, стиснув на коленях руки, не открывая глаз: если уж пришлось предстать перед Алхимиком в таком жалком виде, то пусть она хотя бы не увидит равнодушия на его лице… а то и насмешки над «истеричкой»…

Вдруг она почувствовала движение рядом и пальцы на своей щеке… А потом его губы коснулись ее лба, виска, мокрых щек — он целовал ее легко, нежно, точно успокаивая эту невыносимую душевную боль. Дарья открыла глаза. От холодной маски на лице Севира не осталось и следа. Ему тоже больно?..

Обняв ее, он зарылся лицом в ее волосы и тихо сказал:

— Прости. Ты не должна привязываться ко мне. Я не тот человек, рядом с которым можно найти счастье.

— Почему? — прошептала она.

— Это долгая история, — глухо проговорил он.

— У нас есть время, — робко сказала она.

Он не ответил.

— Почему? — повторила она.

— Не спрашивай. Не думаю, что тебе нужно это знать.

Она подняла голову и посмотрела ему в лицо.

— У вас, господин Алхимик, похоже, тоже есть серьезные проблемы. Может, поменяемся ролями?

— Нет! — резко сказал он и чуть отстранился. — Я не хочу взваливать на тебя такие вещи. Тем более, что это ни к чему не приведет.

Она закусила губу. Почему?! Почему он отталкивает ее, хотя ему от этого тоже больно? Почему не хочет открыться? Неужели он не понимает, что она спрашивает не из любопытства!

— Севир, но я…

— Молчи! — и он закрыл ей рот поцелуем.

С полминуты они жадно целовались, а потом его руки скользнули к ней под кофточку. Да, это был верный способ заставить ее умолкнуть. Но позже, когда они лежали на слишком узкой для двоих полке, до пояса укрытые простыней, тесно прижавшись друг к другу, она в кольце его рук, головой на его груди, Дарья все-таки сказала:

— Я люблю тебя.

Она почувствовала, как забилось под ее щекой его сердце.

Вагоны мерно постукивали по рельсам, отсчитывая километры. В окно купе лился холодный лунный свет.



предыдущее    |||   продолжение
оглавление

Комментариев нет:

Отправить комментарий

Схолия